Христос перед Каиафой

А взявши Иисуса, отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам. Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. (Мф. 26:57 – 66)

Суд Каиафы и синедриона стал одним из сюжетов Страстного цикла уже в первые века христианства. Синедрион может быть представлен либо тремя священниками, либо Каиафой и Анною, либо одним Каиафой. Цель этих судов над Христом - отыскать законное основание для его осуждения на смерть. После неудачной попытки найти свидетелей "богохульства" Христа (здесь наилучшим для них было бы свидетельство Иуды Искариота, но он, раскаявшийся в предательстве, исчез и его не могли найти) явились лжесвидетели, утверждавшие, что Иисус заявлял, что может разрушить храм и в три дня его создать. Христос сказал об этом примерно за три года до учиненного над ним суда, вскоре после начала своего служения (см. Ин. 2:19). Однако он вложил в эти слова иносказательный смысл: он имел в виду не здание храма, а свое тело. Примечательно, что об этом его заявлении вспомнили незадолго до его распятия (то есть разрушения) и воскресения (то есть созидания на третий день). На заклинание первосвященника ответить, действительно ли он - Христос, Сын Божий, Иисус ответил утвердительно. Это ясное свидетельство Иисуса о его божественной природе и было принято первосвященником как достаточное доказательство его богохульства. "Перед людьми, окружавшими Христа, - резюмирует известный богослов доктор Луис Барбиери Младший, - было два выбора: или, признав, что Он сказал истину, пасть перед Ним и поклониться Ему как Мессии, или отвергнуть Его как богохульника и обречь смерти. Они избрали второе, отрекшись от Того, Кто пришел к ним как их Мессия и Царь".

В живописи изображается наиболее яркий в драматургическом смысле момент - когда первосвященник Каиафа раздирает на себе одежды. Этот характерный жест в античную эпоху означал либо безутешное горе, либо отчаяние, либо - как в случае с Каиафой - негодование. Рядом с Каиафой в кресле или на скамье, установленной на подиуме, может восседать Анна. Христос стоит босой (только он предстает в таком виде в этой сцене); Он со связанными крест-накрест руками (аллюзия на крест Распятия - сравним с перекрещиванием кольев или палок, с помощью которых, как было принято изображать, Иисусу надевали на голову терновый венец. Его окружают стражники. Несмотря на свое положение подсудимого, Он всегда в этой сцене держится прямо и с достоинством. Один из воинов, как в эпизоде с Анною, поднял руку, готовый ударить Христа. Так изображают эту сцену Дюрер и Джотто. Джотто как бы совместил два допроса Христа - у Анны и у Каиафы, и бьющий Иисуса солдат - это персонаж из сцены допроса у Анны (не надо путать данный эпизод с сюжетом Поругание Христа). Каиафа всегда изображается в правой части живописного пространства этого сюжета - в соответствии с принятым символическим значением правой и левой сторон картины (правая сторона - сторона грешников, левая - праведников; подробнее о символике сторон будет рассказано в статье о Распятии Христа).

Еще ряд подробностей должен быть отмечен на замечательной фреске Джотто из его падуанского цикла. Так, Анна во время допроса Христа беседует с одним из двух воинов, в то время как Каиафа раздирает на себе одежды, произнося, очевидно, слова, приведенные Матфеем (Мф. 26:65). Христос, который за всю сцену произнес лишь одну фразу (Мф. 26:61), теперь молча отвернулся от первосвященника. Великолепный "риторический" прием использовал здесь Джотто: Христос оказывается единственным, кто смотрит с картины на зрителя, он как бы побеждает время и обращается к нам, - все остальные пребывают в конкретном месте и в конкретном времени. Взгляд же Христа на зрителя совершенно изолирует его от остальных участников этой сцены. Крайняя фигура слева - священник, внимательно смотрящий на Каиафу, - это, вероятно, Никодим, член синедриона, "один из начальников Иудейских" (Ин. 3:1), который пришел к Иисусу как-то ночью и беседовал с ним.

Проповедь:

Суд над Господом у первосвященников. Епископ Александр (Милеант)